Я доросла до возраста, когда могу делать, что хочу
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я делаю Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
Этот выпуск выходит 30 июля, в мой день рождения. Если вы уже получили письмо, значит, мне стукнуло 36 — и, как ответила одна из подписчиц на мой вопрос, прилично ли в такие почтенные лета носить подростковый комбез, я «доросла до возраста, когда могу делать, что хочу».
Это и правда удивительное освобождение. Должна признаться: цифра 35, пугающая своими округлостями и последствиями, казалась мне раньше критическим рубежом. Начитавшись Сьюзан Зонтаг, уверявшей меня, что после этой даты женщина падает в пучину «двойных стандартов старения» и перестает быть сексуально привлекательной для мужчин, а то и вовсе становится невидимой для общества, я в прошлом году даже отказалась от праздника и провела этот день в максимально депрессивном состоянии. Сидела одна в квартире и ждала нашествия седины и морщин.
До этого таким «рубиконом», кстати, был 30-й день рождения. Про этот возраст один мой бывший любил говорить, что «женщину пора апгрейдить на молодую» (а так как я всегда стараюсь прислушиваться к советам опытных мужчин, то в 29 лет пошла на опережение и «апгрейднулась» сама). Но даже избавившись от всех балластов, я ждала четвертого десятка с опаской: казалось, я вступала на территорию, где мои промахи, неуспехи и несговорчивый характер уже нельзя будет оправдать юностью и неопытностью.
Надо ли говорить, что в обоих случаях — и в 30, и в 35 — когда попускала первая тревога, меня ждало восхитительное открытие, которое заключается в том, что это все… брехня собачья. Нет-нет, Зонтаг абсолютно права про общественное давление и двойные стандарты, но дело в том, что если мы оставляем за скобками все, что там себе думает и чего ждет от нас «баба Люся на лавочке», в действительности жизнь женщины с годами становится только лучше.
Или если не лучше (у всех разные обстоятельства), то совершенно точно – намного свободнее. А свобода для меня — важнейший ингредиент в рецепте счастья.
Расскажите о своем бизнесе аудитории «Косы»! В соцсетях нас читает больше 70 000 человек. Наш Instagram за месяц охватил больше 9 миллионов аккаунтов. 91% аудитории — женщины. Если вы хотите разместить рекламу, напишите нам в бот по ссылке.
«Я живу не свою жизнь»
Впервые такое осознание каменной плитой рухнуло мне на голову лет 10 назад. Я хорошо помню, где и когда это случилось: я скучала на пустой детской площадке элитного жилого поселка в Подмосковье, вяло покачивая одной рукой качели, на которых сидел мой сын. Наверняка он повторял все страны по алфавиту или считал до ста на итальянском. Второй рукой я листала ленту телефона, читая, как мои бывшие однокурсники делают карьеру в большой журналистике и запускают проекты мечты.
Это было наше с сыном единственное развлечение в тех странных декорациях, больше подходящих для ремейка фильма о степфордских женах. А я отлично подходила на главную роль: безработная домохозяйка в затянувшемся декрете. При этом совершенно несчастная. Я все время спрашивала себя: как же я тут оказалась? Я, которая выросла в супердемократичной семье с поддерживающими родителями, никогда не навязывавшими мне гендерных стереотипов. Я, которая закончила с красным дипломом журфак МГУ, потому что мечтала менять мир с помощью своей профессии. Я, которая с 17 лет работала после учебы, потому что хотела поскорее стать независимой.
Ответ я неожиданно сформулировала в этом году, когда смотрела новый сезон The Last of Us, где вирус, превращающий людей в зомби, — простите за спойлер — стал распространяться не только от укусов, но и буквально повис в воздухе и мог заразить человека, который оказался в помещении с высокой концентрацией этого грибка. Я думаю, что по такому же принципу мы, женщины, часто заражаемся «вирусом» гендерных стереотипов. Даже если нас не «укусили», они витают в воздухе и попадают внутрь.
И вот ты уже, как зомби, сидишь на детской площадке в поселке для степфордских жен и ненавидишь свою жизнь, потому что тебе ее навязали общественные стереотипы. Ведь пока внутри я чувствовала себя совершенно несчастной, для окружающих я была воплощением всего, о чем, как сообщает нам патриархат, «мечтает каждая девушка»: обеспеченный муж, ранний ребенок, путешествия в красивые страны и тп. Каким-то странным зигзагом я все равно оказалась в той точке, куда меня вели заданные женщинам тропки. И это порой случается даже с самыми прогрессивными из нас.
А случается это, как мне кажется, потому, что в ранней молодости ты обычно не понимаешь, чего хочешь на самом деле. И нередко девушки просто следуют по прописанному для них пути в рамках стереотипов, которым давно пора на помойку. Потому что не соответствовать ожиданиям — это страшно и сложно. В юности мне так неистово, смертельно хотелось всем нравиться. Я ходила с протянутой зачеткой в надежде на пятерки по всем предметам — в личной жизни, на работе, в общении, в соцсетях. А потом, как и большинство моих подруг, заплатила кучу денег психологу, чтобы избавиться от «комплекса отличницы», который доводил меня до неврозов.
Вы возразите: но ведь именно молодые не хотят подчиняться правилам «стариков» и бунтуют. А я вам отвечу: это все тоже от желания соответствовать одобряемым нормам — просто одобряемым не массами, а в определенных кругах. И все это однажды забывается — как в том анекдоте про сердечных радикалов, которые с годами умнеют и становятся консерваторами. Я вот была готом в свои 15 лет, и чем это закончилось? В 19 я уже стерла черный лак с ногтей, а в 22 села на детскую площадку. Нет, девочки, то, о чем я говорю, — это не поверхностные бунты, а настоящая внутренняя свобода.
И она часто приходит к женщинам именно с возрастом.
Перерасти стереотипы и травмы
Итак, накануне 30-летия я выяснила, как точно жить не хочу. Дело было за малым — узнать, а как же я, собственно, хочу жить.
И здесь меня ждало много удивительных открытий. Я изучала, какую одежду я хочу носить. Что я люблю есть и пить. С какими мужчинами спать. С кем дружить и как проводить свободное время. В 30 лет я почувствовала себя младенцем, который учится ходить. И главное открытие заключалось в том, что, как только я заглушила голос бабы Люси, родителей и бывшего мужа в своей голове, оказалось: в большинстве случаев я хотела вещей ровно противоположных тому, что от меня ожидалось как от женщины.
На работе я оказалась вовсе не «мягким созидающим лидером», как приписывают женщинам, а довольно авторитарной и жесткой начальницей. И мне, еще недавней «отличнице», пришлось смириться с тем, что я далеко не всем нравлюсь в таком амплуа. И это было такое волшебное освобождение, благодаря которому я и построила все, что построила. Я перестала оглядываться на «лайки», и это позволило мне чаще рисковать, а без рисков ты не можешь выходить на новый уровень.
Другая важная вещь случилась в материнстве. У моего сына аутизм, и при таком диагнозе родители все время живут под гнетом общественной стигмы, потому что их ребенок не будет соответствовать социальным ожиданиям, как бы они ни старались. Когда я узнала о его диагнозе, я сама была еще ребенком, и это казалось трагедией. Но с годами я осознала, что не хочу, чтобы он чему-то там соответствовал. Только сама освободившись, я наконец-то полностью встала на его сторону: как пела икона фем-музыки Хелен Редди, «you and me against the world». И я думаю, что это стало залогом его невероятного прогресса и отличной социальной адаптации.
В отношениях с родителями, хотя они всегда были очень хорошими и дружескими, я только после 30 лет смогла по-настоящему избавиться от желания соответствовать папиным ожиданиям. А это было серьезным триггером для многих решений «до»: например, я поступила в аспирантуру МГУ, убив на это кучу времени, только потому, что для папы была важна моя научная карьера. Как повлияло на нас мое решение больше не соответствовать ожиданиям? Мы стали только ближе, честнее и равноправнее. И ушли глупые обиды в духе «вот я из-за тебя».
И, наконец, любовь! Куда без нее, женское счастье ведь — «был бы милый рядом» ( на самом деле нет — и это тоже было важным открытием после 30). У одной из моих любимых групп The Revivalists есть песня со строками «Wish i knew you when i was young» — я очень ее люблю, но каждый раз думаю: «Только не это!». Я очень рада, что встретила своего нынешнего партнера, будучи взрослым человеком. И в целом считаю, что равноправное партнерство — это всегда отношения двух взрослых людей (мы сейчас не о физическом, а психологическом возрасте).
Во-первых, на четвертом десятке я выяснила, что женщине для счастья нужен не мужик, а она сама — реализованная, наполненная и с целой кукушечкой. И только теперь — когда ты крепко стоишь на двух ногах, когда тебе не нужны «лекарства от скуки», а от отношений ты ждешь удовольствия — есть шансы выстроить с другим человеком прочную, здоровую связь.
Про себя я поняла, в частности, что мне не подходят конвенциональные отношения — я не хочу делить быт ни с кем, кроме сына и кошки. И в целом мне нужно очень много свободного пространства: физического и метафизического. Я не хочу больше замуж и детей, а еще не хочу идти на компромиссы, которые посягают на мои базовые ценности.
И что выяснилось? Что это не нравится большинству мужчин. А ведь это как раз мужчины веками втирали нам, что коварные женщины их — волков-одиночек, биологически не способных к моногамии, — порабощают институтом брака! Нет, все эти разговоры заканчиваются, когда ты говоришь: чувак, вот тут мои границы, носки ты стираешь сам, а ко мне можешь прийти в субботу вечером — мы классно проведем время. На этом моменте 90% мужчин в моем личном опыте отваливались. Вернее, они отваливались чуть позже, когда осознавали, что это не «женское кокетство», а мое искреннее желание.
Но к этому моменту у меня уже не было страха остаться одной — хотя баба Люся и нашептывала: «Да кому ты нужна, разведенка за 30 с особенным ребенком». Я спокойно прощалась с теми, кому мой образ жизни не нравился.
Меня попросили в рассылке рассказать про красные флаги при выборе партнера — так вот, для меня это стремление человека заставить меня снова жить не своей жизнью, а той, которая нравится и удобна ему. И это, поверьте, с опытом становится понятно уже на первых свиданиях.
Но однажды я все-таки встретила человека, который разделяет мои принципы и потребности. Но и это не хэппи энд, потому что бабе Люсе до сих пор неспокойно: она не понимает, как можно строить отношения не так, как «нормальные люди». О, сколько раз я слышала эти вопросы: как же так, значит, у вас не «настоящая любовь», если вы — дальше подставить нужное из списка патриархальных клише.
К счастью, с годами тебе становится плевать на эти вопросы.
Жить до 100 лет, но по собственным правилам
Хотелось бы, конечно, придумать от этого «вируса» вакцину, которую можно было ставить всем девочкам прямо при рождении. Но пока гендерные науки не шагнули так далеко, поэтому иммунитет приходится вырабатывать самостоятельно — либо «переболеть», либо «перерасти» эту заразу.
И в этом смысле, конечно, быть взрослой мне нравится гораздо больше, чем молодой, и я бы не обменяла свои морщинки и седые волосы (да, они у меня есть) на ту юношескую красоту и худобу.
Грустная новость заключается в том, что обычно ты начинаешь наконец одуплять, что тебе нравится или не нравится, не от хорошей жизни. В плохом сценарии — пережив травматический опыт, в хорошем — при помощи психотерапии. Или, как в моем случае, бывает комбинированный вариант — после долгой терапии из-за травматического опыта.
И этот опыт часто мешает нам двигаться дальше — слишком страшно снова обжечься. Одна из подписчиц недавно спросила меня, как разрешить стать себе счастливой после пережитого, как снова довериться партнеру, если до этого тебя обижали. И это, пожалуй, главное освобождение, которое случилось со мной только к 36 годам — я наконец-то осмелилась дать себе второй шанс на счастье. После всех разочарований, травм и абьюза я думала, что моя сила в том, чтобы стать максимально независимой и выстроить вокруг себя такую мощную и высокую ограду, чтобы мне больше никто не сделал больно.
Но, кажется, я наконец-то переросла этот страх. Я поняла, что трачу годы своей единственной жизни на возведение этой стены, не позволяя себе чувствовать по-настоящему. И что настоящие сила и смелость в том, чтобы стать больше своих травм. Чтобы не бояться снова пораниться, потому что теперь я знаю, что могу это вынести. Разрешить себе рискнуть – так, как я рисковала в юности. Только в отличие от себя 20-летней, теперь у меня в багаже есть личные границы и финансовая независимость, а за плечами — психотерапия и опыт, который я надеюсь превратить из бага в фичу.
К сожалению, часто женщины понимают, как им хочется жить, на их взгляд, «слишком поздно». Но у меня для вас хорошие новости: это «слишком поздно» — такая же брехня собачья, как и остальные эйджистккие и сексистские стереотипы. Никогда не поздно жить так, как вам хочется.
Ведь, судя по всему, чем дальше, тем больше свободы появляется — согласно современным трендам, я только на середине пути к полному рок-н-роллу. Например, на западе набирает обороты такое явление, как Queenagers (от английских queen и age) — так называют женщин, которые считают, что после 45 лет начинается самый классный период. Они финансово независимы, дети выросли, и теперь у них много времени и ресурсов заниматься тем, что им на самом деле нравится.
Термин придумала британская журналистка Элеанор Миллс, основательница сообщества Noon для женщин 45–60 лет. Так она описывает самоощущение своих ровесниц в одной из колонок: «Чувствую себя полной жизни, как подросток, только уже в своем собственном доме, с красивыми простынями и вкусным чаем». А одна из соратниц Элеанор пишет: «Быть Queenager — значит, обладать силой, разрушать стереотипы и жить по своим собственным правилам».
Звучит максимально заманчиво! Я очень надеюсь, что к моим 45-ти это движение, а еще борьба с эйджизмом наберут такую мощь, что я ворвусь в новые этапы с ощущением, что впереди меня и правда ждут лучшие годы. А для этого нам с вами надо еще немного побороться со стереотипами о женщинах.
Можно начать прямо сейчас: если вы хотите поздравить меня сегодня, сделайте донат нашей любимой «Косе», чтобы поддержать независимое женское медиа, и/или фонду «Лабиринт», который помогает людям, столкнувшимся с насилием в эмиграции.
Потому что если что-то с годами и не меняется, так это моя главная мечта в жизни: пусть девочки будут свободными!