То ли девочка, то ли ошибка выжившего
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я главный редактор Forbes Woman и подруга «Косы», и это моя еженедельная рассылка о тех событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
А еще я — классический пример «ошибки выжившего».
Причем сразу по всем фронтам — от моего опыта совмещения карьеры с соло-материнством с особенным ребенком до того факта, что я однажды выбралась из многолетней абьюзивной созависимости. И я часто слышу в свой адрес комплименты, которые, скажем так, героизируют мой опыт: «А вот столько женщин терпят/сдаются, а вы нет, расскажите, как у вас это получилось?». Буквально на этих выходных я провела в своем инстаграме опрос, на какие темы моим подписчицам интересно читать посты и рассылки, — и вновь получила десятки подобных сообщений.
Это, конечно, очень приятно для меня лично, но совсем не полезно для дискурса в целом. Не скромности ради, а ради справедливости, сразу скажу, что я категорически против такой героизации. А главное, я считаю очень вредным противопоставление женщин, у которых «получилось», и тех, кто остается в абьюзивных отношениях или же не справляется с какими-то сложными жизненными обстоятельствами.
И сегодня я попробую объяснить, почему это кажется мне важным.
Первым делом самолеты
Раз уж мы договорились сегодня все решать по справедливости, давайте сначала разберемся с термином «ошибка выжившего», который мы часто используем интуитивно, не зная его этимологии и первоначального значения. Скорее всего, мы называем так ситуации, когда люди делают глобальные выводы на основе успешного кейса или опыта — личного или чужого.
Например: «Когда ко мне приставал коллега на работе, я сказала ему твердое “нет”, и он от меня отстал. Надо просто давать отпор харассерам и абьюзерам, и тогда к вам не будут приставать».
Или: «Я сумела построить карьеру и воспитать троих детей, значит, всем под силу совмещать работу и материнство».
(видите, мне даже не пришлось придумывать примеры, мы слышим такие заявления про женщин на каждом шагу).
Если быть совсем точной, «ошибкой выжившего» называют когнитивное искажение, при котором мы делаем неправильные выводы на основе, казалось бы, вполне объективных и верных фактов, не принимая во внимание все нюансы.
А появилось это выражение после одной истории, которая произошла с американскими самолетами в годы Второй мировой войны. Тогда перед авиационными силами стояла задача защитить свою технику во время рейдов и уменьшить потери. Они придумали покрыть самолеты броней, но она была слишком тяжелой, поэтому надо было закрыть только самые уязвимые места. Специальная комиссия изучила повреждения на самолетах, вернувшихся с рейдов, и сделала вывод, что защищать надо крылья.
Но тут выступил с возражениями венгерский математик Абрахам Вальд, который заявил: раз те самолеты смогли вернуться, то их поврежденные части являются сильными местами, а не наоборот. И бронировать надо двигатели, которые у «выживших» были в целости и сохранности. Потому что, судя по всему, самолеты с поврежденными двигателями назад просто не возвращались.
Дело в том, что ученый рассмотрел не только успешный опыт вернувшихся самолетов, но и неудачный, который не заметила исследовательская группа. Именно так и появился термин «ошибки выжившего».
Не история, а кладезь красивых метафор и сильных образов: на крыльях без брони, конечно, далеко не улетишь, но если не защищен двигатель, шансов выжить совсем нет.
Но как выглядит «ошибка выжившего», если спуститься с небес на землю?
Все стереотипы — в голове
Я постоянно сталкиваюсь с этим искажением в работе: большинство героинь Forbes Woman — женщины, добившиеся высоких должностей и всякого успешного успеха. Чаще всего эти регалии и звания достались им тяжелейшей работой, личными жертвами, вечным чувством вины и неприятными компромиссами, неизбежными для женщин, которые строят карьеру в патриархальном обществе и бизнесе. Это очевидно, правда?
Но только не для них самих. Попробуйте спросить топ-менеджерок компаний в публичном пространстве, с какими препятствиями они сталкивались на своем пути. Скорее всего, получите такой ответ: да_ни_с_какими! Им, как одной, помогли характер, воспитание, неиссякаемый оптимизм, а еще, конечно, мягкая сила, которая так свойственна женщинам. Потому что все стереотипы, девочки, у нас только в голове, надо просто взять и сделать, а на самом деле никаких гендерных ограничений нет. Вот Мария Петровна же смогла построить бизнес и быть любящей матерью ангелочков, значит, все могут.
Если, конечно, разрушат внутренние преграды.
Я уже подробно писала в своей колонке для «Холода», почему такой подход мешает адекватному гендерному дискурсу в России, а здесь добавлю, что тиражирование этих «ошибок выжившего» вредит еще и каждой конкретной женщине, которую эти истории про якобы легкодоступный успех (как в рекламе — просто добавь воды!) заставляют думать, что проблема в ней самой.
А не в системе, не в патриархальном устройстве бизнеса, не в эксплуатации женщин на двойной смене на работе и дома, не в несправедливом распределении домашних обязанностей, не в лицемерных политиках. Нет! Только в ней самой и ее внутренних стереотипах, которые лишь убери — и все кресла в советах директоров твои.
Но это же булшит.
Более того, те самые внутренние стереотипы, которые, конечно, живут в каждой из нас, появились не по вине самих женщин, а потому что мы являемся продуктом все того же патриархального общества и системы, которая не дает полноценных возможностей для реализации женских амбиций. Причем начиная со школьной скамьи, когда общество предлагает девочкам только ограниченный шаблонный набор занятий, да еще и твердит про «главное призвание».
Наглядный пример — нашумевшая новость от «Коммерсанта», который к 8 марта выпустил исследование о том, что женщины получают меньше, потому что просят меньше. И никто не задается вопросом: а почему сотрудницы не идут в кабинет начальника за повышением? Ведь так удобно переложить ответственность на саму женщину и не решать проблему системно.
Все как с самолетами — на крылья посмотрели, а про двигатель не подумали.
Поврежденные части — самые сильные
И если «ошибка выжившего» в отношении женской карьеры — штука вредная, но не смертельная, то в вопросах абьюза и тем более насилия это «когнитивное искажение» становится по-настоящему опасным. Потому что превращается в нарратив «надо было просто уйти» и «почему она терпела столько лет».
Давайте скажу про себя: тот факт, что я сумела выбраться из разрушающих абьюзивных отношений, а еще и осталась с сохранной психикой, — это результат редкого сочетания важнейших факторов, которые на мою удачу оказались в одно время в одном месте. У меня была мощная поддержка семьи, я попала к очень профессиональному психологу, у меня были сильные социальные связи и близкие дружеские контакты, которые было сложно до конца обесценить и ликвидировать.
Несмотря на все это, я была полностью разрушена и первые месяцы после освобождения, например, заново изучала, какую я предпочитаю еду или одежду, потому что я просто не знала, что нравится мне самой, а что было навязано партнером. Мне пришлось создавать себя почти с нуля.
При этом уже спустя годы психолог сказала мне, что в таких ситуациях, как моя, сохранными выходят только 5% людей. У остальных после долгих лет психологического насилия происходит такое разрушение личности, которое слишком сложно компенсировать. Люди, оказавшиеся в абьюзе (и я сейчас говорю только о психологическом, даже не трогаю физический), находятся в тяжелейшей созависимости с партнером, чаще всего не получают поддержку от близкого круга, а еще чаще — порицаются обществом, которое велит женщине терпеть ради семьи и детей.
(Тут, кстати, вам может пригодиться важная ссылка от «Косы» — текст о том, какие red flags в отношениях с партнером могут говорить об опасности).
Поэтому и героизация, и нормализация таких «ошибок выжившего», как я, — очень вредная практика. Я, Юля Варшавская, не могу быть вырвана из контекста. Я живу в мире и обществе, где у женщин вот такие права, вот такие риски, вот такие стереотипы и вот такой уровень безопасности. Да, мы справляемся с трудностями в этих условиях по-разному, но тогда получается, что работает принцип «выживает сильнейший»: если у женщины нет врожденного сильного характера или поддерживающих социальных факторов, то пусть терпит абьюз или не просит зарплату побольше?
Или мы все-таки должны менять систему так, чтобы у всех женщины были права на безопасность, достойную жизнь и дальше по списку?
И на самом деле, когда мы переносим в таких ситуациях всю ответственность на женщину, мы бросаем ее в одиночестве в клетке с врагом или наедине с несправедливостью. Посмотрите на цифры и факты о насилии над женщинами, которые каждую неделю публикует «Коса», и попробуйте задать другой вопрос. Не «почему эти женщины терпели» или «почему не дала отпор», а «в каких обстоятельствах находилась женщина, которая пострадала от насилия, харассмента и абьюза»?
Что мы, как общество, сделали, чтобы она была в других обстоятельствах?
Иначе получается, что мы, как те американские самолеты, так и летаем с поврежденными деталями, которые вынуждены быть самыми сильными, потому что главную деталь — двигатель — никто не закрыл броней из-за «ошибки выжившего».
Ну раз уж мы сегодня все решаем по-справедливости.