Вступайте в наш клуб разгневанных женщин
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я делаю Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
Нет, сегодня мы начнем по-другому:
Привет, я Юля, и я в гневе. Не 24 часа в сутки, конечно, но частенько бываю.
Еще я жесткий, неприятный, яростный, авторитарный человек, я требовательная и непримиримая руководительница, меня бесят лень, вранье, нытье, отговорки и плохо отредактированные тексты. Я пишу в чатах миллион гневных сообщений, если мне что-то очень не нравится. Я закипаю, если вижу несправедливость в отношении себя, своей команды, своих близких, уязвимых групп людей и вообще всех, в отношении кого мой ястребиный глаз углядел несправедливость. И, конечно, больше всего меня бесит угнетение и подавление женщин по гендерному признаку.
Это все я, Юля Варшавская, честно и без прикрас. И мне чертовски надоело этого стыдиться и все время извиняться за то, какая я есть. Потому что одна из первых вещей, которую общество подавляет в женщинах, — это наш гнев.
Истеричка или злобная мегера?
Страдаю ли я от своего гневливого характера? Плачу ли за него огромную цену?
О, поверьте, каждый день.
Ты живешь на плохо предсказуемой адреналиновой бомбе, которая в первую очередь взрывается внутри тебя, а потом уже осколки летят в окружающих. Тахикардия, невозможность сосредоточиться на рутине, бессонница и панические атаки — и это только поверхностные побочки, с которыми можно справиться благодаря психотерапии, спорту и умению управлять гневом (а это целая наука).
Но даже научившись контролировать крайние состояния, с жестким характером ты никогда не будешь нежно любима коллегами и особенно подчиненными: хорошо, если они тебя уважают, а скорее — побаиваются. Для успешной работы этого, может, и достаточно, но для девочек, которых воспитывали с идеей, что для выживания нужно всем нравиться, чувствовать себя «плохой» — настоящее испытание (пожалуй, самое серьезное из всех, что я прошла в начале своей работы на руководящей позиции).
В отношениях с мужчинами моего поколения и старше крутой нрав считывается как склонность к истерикам и обещание проблем: таких лучше обходить стороной. Ведь с такой женщиной надо договариваться на равных, а не просто диктовать ей свои условия.
Клеймо «истеричка» исторически вешалось на женщин за любое «девиантное» поведение: от реальных психиатрических заболеваний до эмоциональности во время гормональных скачков. Кстати, истерия — не просто стереотипно «женское» поведение, само это слово означало на древнегреческом матку. В ХIХ веке, на фоне появления психоанализа, «истерия» стала и страшилкой для мальчиков, и культурным феноменом, и ответом на все вопросы о женщинах. Да, со временем от этого термина ушли в медицине и психологии (хотя истерия была исключена из перечня психиатрических заболеваний DSM только в 1980 году), на бытовом уровне все эти стереотипы остались.
Впрочем, век уже ХХI-й, а женщине, чтобы стать неудобной для окружающих, все еще даже стараться особенно не надо: достаточно уметь говорить «нет», не позволять собой пользоваться, требовать на работе уважения и достойной оплаты труда, жестко ставить свои границы и не улыбаться в ответ на всякую чушь, которую несут мужчины. А если ты еще способна рявкнуть и ударить кулаком по столу, когда надо привести в кого-нибудь в чувство, поздравляем: вы — сертифицированная мегера.
В своей книге «Неудобные женщины», которую я уже цитировала в прошлой рассылке, гендерная исследовательница Хелен Льюис пишет: «А женщинам всегда говорили, что нужно быть приятными. Девочек учат вести себя как “леди”, т. е. быть тихими и послушными. (“Из платочков и клубочков, из загадок и мармеладок сделаны наши девчонки”.) Материнство превозносится как путь бесконечного самопожертвования. Случайные люди на улице бросают нам: “Чего такая хмурая? Улыбайся!”, а то, не ровен час, выражение нашего лица испортит настроение встречному. Если мы повышаем голос, нас называют “крикливыми”. Наши амбиции вызывают подозрения. Наш гнев изображается неестественным, жутким, безобразным: кто будет слушать “клячу”, “истеричку” или “злую черную грымзу”? И от этого мучительно трудно шагнуть вперед, и во весь голос заявить о проблемах, и продвигаться к культурным и законодательным реформам».
Льюис права: все это как будто не вписывается в «женский промт». Я уже не раз в этой рассылке рассказывала, как годами слушала на дискуссиях от самых влиятельных и суровых руководительниц заводов и пароходов, какие они на самом деле мягкие и трепетные, а всего добились созиданием и эмпатией, потому что женщина — она про заботу и терпение. Что, конечно, меня тоже бесит, потому что таким образом они дают другим женщинам нереалистичную модель лидерства, как бы запрещая им проявлять те качества, которые на самом деле помогают завоевывать топовые места в экономике, политике и обществе в целом.
В своей книге «Хорошие девочки отправляются на небеса, а плохие — куда захотят» Уте Эрхардт пишет: «Любая хорошо воспитанная женщина не хочет выделяться. Скрыться, приспособиться, слиться с окружающими — вот девиз, который чаще всего написан на флаге хорошо воспитанной женщины. Ей кажется, что, став невидимой, она добьется своих целей быстрее и успешнее. И будучи незаметной девочкой, чего, собственно, добивались от нее в детстве, она очень удивляется тому, что никто ее не хвалит и не одобряет». Она добавляет, что такие женщины ожидают вознаграждения за свои усилия и жертвы, но тайно, потому что говорить об этом стыдно. Но, по Эрхардт, главная задача женщин — избавиться от желания понравиться, потому что эта цель заслоняет массу возможностей. И я с ней полностью согласна.
Но патриархальное общество с нами — нет. Причем в последние годы к традиционному «женщина должна быть удобной» добавилось еще зумерское «… и экологичной!». То есть сначала меня патриархат воспитывал быть покладистой и мягкой, потом у меня наконец-то прорезался голос, с помощью которого я научилась громко говорить о своих правах и требовать вознаграждения за свои усилия, — и тут пришли «снежинки» и сказали, что это я не истеричка, конечно, а просто токсичная мразь. Как говорилось в рекламе моего детства, если нет разницы, зачем платить больше?
Историю делают неудобные женщины
Но правда заключается в том, быть удобной — в конечном счете не очень удобно.
Моя мама, самый мягкий и добрый человек, которого я знаю, с детства говорила мне: не будь как я, не повторяй моих ошибок, не позволяй людям помыкать собой. Потому что мы все видели, какую цену платят женщины, которые не отстаивают свои границы. Я, конечно, их в этом не обвиняю и не принимаю постулат «все у нас в голове» — у нас все в обществе, воспитании, законах и правоприменительной практике (зачастую женщина в России, например, даже не может защитить себя от насильника так, чтобы не присесть потом на много лет).
И, наконец, самое важное. Почему-то так получается (наверное, просто совпало), что 90% вещей, которыми я восхищаюсь, сделали женщины, которые вообще не отличаются покладистым нравом. Нет, это жесткие, часто сложные в общении, резкие и дерзкие девчонки, от которых периодически воют их коллеги и которых побаиваются даже друзья. Слава о «дурном» характере ходит про большинство известных мне сильных, крутых женщин.
Я впервые задумалась об этом, когда вместе с нашей с «Косой» общей подругой, феминисткой и беларуской правозащитницей Мариной Ментусовой выступала на TEDx в Армении. Ее потрясающая речь была посвящена как раз праву женщин на злость. Марина рассказывала, как однажды, несмотря на очень традиционное воспитание, смогла разрешить себе ярость в ответ на вопиющую несправедливость в отношении оппозиции в ее родной стране, а затем и по поводу гендерного неравенства. И выяснилось, что именно злость помогла ей сделать все те вещи, за которые мы так уважаем Марину.
Другая наша подруга, основательница «Насилию.нет» Аня Ривина на той неделе отмечала 35-летие (предлагаю срочно поздравить Аню донатами в фонд) и написала в своем Инстаграме пост о том, что она наконец-то «набралась смелости признаться себе, что кроме мягкой, доброй и открытой стороны, которая всегда готова поддерживать и сострадать» у нее «есть и вторая: жесткая, требовательная и злая. А для кого-то отвратительная и мерзкая». Аня пишет: «Я так долго ее прятала и стыдилась, а оказалось, что именно она защищает мои интересы, когда на них покушаются. Именно эта часть дала возможность придумать, создать и построить “Насилию.нет”, чтобы жестко и безапелляционно защищать мои принципы, идеи и чужие жизни».
Я думаю, все объясняется довольно просто. Обратная сторона гнева — это страсть и внутренний огонь, которые не позволяют тебе сдаваться там, где сдаются другие. На этом топливе строятся великие вещи. На этом топливе работает любая борьба — а жизнь женщины, к сожалению, во многом до сих пор состоит из борьбы: за свои права, за выживание, за бизнес, за возможность работать, за детей и даже за то, чтобы однажды перестать бороться. А еще гнев — это результат огромной усталости: от несправедливости, от двойной и тройной нагрузки, от вечной борьбы. Чаще всего я злюсь просто потому, что страшно устала.
Но я готова платить эту цену. И не хочу стыдиться себя. Именно характер помог мне выбраться из абьюзивных отношений в ситуации, про которую мой психолог сказал, что это удается только 1% женщин. Характер помог мне бороться за то, чтобы у моего сына с аутизмом было то же самое, что у всех детей. Характер помог мне заново построить карьеру после безденежного дна, а затем — построить заново бренд Forbes Woman (когда я пришла в 29 лет вообще без опыта руководства в главное деловое издание в стране, FW был закрыт и его репутация стремилась к нулю, а меня все спрашивали, с кем я сплю за эту должность).
И под конец я бы хотела снова процитировать Хелен Льюис, которая, как и Уте Эрхардт, разрешила нам быть неудобными, сложными и гневными: «История феминизма не должна лакировать образы пионерок нашего движения или вовсе вымарывать их имена из истории, если их прегрешения представляются чрезмерными. Стоит позволить им быть столь же несовершенными – столь же человечными, — как и мужчины. “Почему молодым девушкам предписано походить на ангелов? — писала Мэри Уолстонкрафт. — Чтобы их еще больше унижали?”. Совсем не обязательно быть совершенством, чтобы заслужить равные права».
Когда смотришь фильмы тоже ни одной сцены где женщина бы разозлилась, психанула, ударила стену, пнула что-то.
Недавно я шла по улице и от злости пинала комки снега попадавшиеся на пути. Навстречу шёл мужчина, лет 50, он так удивлённо на меня посмотрел.