😩 Вам синдром самозванки или ошибку выжившей? Несите обе!
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я делаю Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
В недавних отзывах к рассылке многие подписчицы писали, что больше всего им заходят мои личные истории и выводы о женщинах сквозь эту призму. С одной стороны, мне очень приятно (можно сделать отдельную рубрику — не «Хлеб и розы», а «Юля и грабли»).
С другой, мне всегда неловко писать такие тексты: этот жанр в моем исполнении кажется недостаточно достоверным и слишком индуктивным, чтобы претендовать на правду. Вот когда в каждом абзаце 250 ссылок на исследования — это другое дело, в этом случае мне как будто можно доверять. Ведь женщина никогда не чувствует себя достаточно авторитетной эксперткой — даже если пишет… о женском опыте.
Какие выводы мы можем индуктивно сделать о женщинах в целом из предыдущего абзаца? Например, что нам чаще свойственен синдром самозванки, какую бы должность мы ни занимали? Этот тезис подтверждают и мои любимые исследования: в 2024 году группа психологов из университета штата Калифорния опубликовала метаанализ более 100 исследований, которые подтвердили: гендерный дисбаланс в этом вопросе точно есть — в среднем мужчины действительно реже ставят под сомнение свою компетенцию.
Мои наблюдения говорят о том, что мужчины в принципе реже подвергают сомнению свои жизненные выборы и мнение по самым разным вопросам (в подтверждение этому есть многочисленные статьи и наблюдения про менсплейнинг). Пока я даже не уверена, что мой женский опыт релевантен опыту других женщин, некоторые мужчины без тени сомнений высказываются о нашей жизни и карьере, а еще о деторождении и даже менструации (хотя когда японцам однажды в ходе эксперимента дали испытать то, что мы чувствуем «в эти дни», они совершенно обалдели и признавались, что понятия не имели, как это тяжело).
Не помню, откуда пошла эта шутка, но в конце концов феминистки придумали универсальный ответ: высказываться на определенные темы могут только те, у кого есть вульва. Но проблема в том, что именно те, «у кого есть вульва», чаще всего предпочитают не высказываться и не высовываться, потому что — тут мы сделали даже не круг, а кульбит! — у них синдром самозванки. Кстати, изначально этот термин был именно «женским»: его впервые использовали исследовательницы Полин Клэнс и Сюзанн Аймс, чтобы описать переживания женщин с высоким потенциалом в работе.
Интересно, что вышеупомянутое исследование, опубликованное в журнале Current Research in Behavioral Sciences, показало: предрасположенность женщин к синдрому самозванки с течением времени в среднем не снижалась, несмотря на изменения в обществе в отношении к гендерному равенству. А мне хочется добавить (простите, из личного опыта, без ссылок), что предрасположенность женщины к этому синдрому не снижается и с течением жизни, даже если она 25 раз доказала себе, что все может и является эксперткой в своей области.
Ведь всегда есть масса других областей, где ты можешь почувствовать себя самозванкой. И люди обязательно поймут, что ты всех обманула и ничего не умеешь.
Women talking
На прошедших выходных я участвовала в лекционном дне для русскоязычных женщин в Париже, который мы организовали вместе с карьерным коучем Аней Знаменской (которая, в отличие от многих карьерных коучей, реально построила большую карьеру, а еще дает дельные практические советы, а не заливает женщинам всякую бессмысленную муть про «проявленность» и «осознанность»).
Так вот Аня в своей лекции рассказывала, что синдром самозванки — одна из главных проблем, которые мешают женщинам в карьере. Потому что любое руководство хочет видеть не только результат, но и самого сотрудника, в буквальном смысле. А женщины чаще всего «сидят за фикусом», не выпячивают свои успехи, не рвутся выступать на конференциях или обращать на себя внимание на совещаниях — что офлайн, что в зумах.
При этом, по ее наблюдениям, как высоко бы женщина ни поднималась, она все равно будет испытывать эти ощущения на каждой новой ступеньке. Мой личный опыт подтверждает ее тезис: например, весь апрель я выступаю менторкой в программе для людей, которые занимаются инклюзией взрослых с ОВЗ (ограниченными возможностями здоровья) в работу. Я соглашалась на этот проект, держа в голове, что вроде бы неплохо разбираюсь в инклюзии. Но когда дело дошло до подготовки к первому зуму, я впала в настоящую панику, потому что почувствовала себя недостаточно компетентной. Коллега по программе, которой я изливала панику, написала: «Но ты же, например, создала огромный международный женский саммит, неужели ты не справишься с крошечной группой НКОшников?»
Ее вопрос был как ушат холодной воды: нет, в моей голове создание саммита или руководство авторитетным медиа вообще не гарантируют, что я способна сделать и другие вещи в этой жизни. На лекции у Ани Знаменской был специальный слайд, где на каждый типичный женский вопрос (Как просить повышения зарплаты? Как рассказывать о своих успехах?) был один ответ: ртом.
Так вот, спустя 15 лет в журналистике я только-только научилась говорить ртом, что я хороший редактор. Спустя годы выступлений на сцене я робко могу сказать, что я неплохой лектор и модератор. Но все остальное — каждый раз как первый, будто я не редакторка трех разделов Forbes в эпоху постфеминизма, а юная гимназистка начала ХХ века.
По дороге из Парижа я смотрела в самолете фильм Сары Полли «Говорят женщины» (Women talking) — если вы его не смотрели, я бы очень рекомендовала это сделать, хотя критики говорят, что книга лучше. Картина рассказывает о женщинах из ультра консервативной меннонитской (меннониты — секта христиан) колонии, которых годами безнаказанно насиловали мужчины, и вот они решили впервые об этом поговорить друг с другом и принять решение, что делать дальше: простить, уйти или бороться. Неожиданно он очень хорошо лег в мои размышления о синдроме самозванки и его корнях в женской психологии. В одной из сцен героиня спрашивает мужчину: «А что бы ты чувствовал, если бы твое мнение всю твою жизнь было абсолютно неважным?».
Парадокс заключается в том, что мы, женщины, более ста лет лет строили для себя мир, в котором наше мнение будет иметь значение, а сами до сих пор сомневаемся, что стоит подавать голос. Еще один парадокс — как синдром самозванки иногда плавно перетекает в еще один феномен: ошибку выжившей.
Было тяжело, но я забыла
Вообще постоянные попытки сравнивать свой личный опыт и «общеженский» иногда приводят меня к удивительным результатам. Давнишние подписчики этой рассылки знают, что я часто возмущаюсь из-за «ошибки выжившей» у женщин, которые уже прошли большой карьерный путь и не хотят вспоминать, как им было тяжело на начальных этапах. Но ведь ко мне это все не имеет отношения, я же не «ошибка выжившего»?
Ага, щас!
На прошлой неделе, 1 апреля, исполнилось 6 лет, как я пришла работать в Forbes. Заботливый фейсбук предложил мне вспомнить, что я писала каждый год в этот день — и перечитав посты первых лет, я вдруг поняла, что ничего из переживаний и сомнений того времени меня больше не триггерит. Более того, я их почти не помню. А ведь еще недавно, каких-то 4-5 лет назад, я сталкивалась ровно со всеми стереотипами и препятствиями, с которыми сталкиваются женщины, которые строят карьеру.
Вот, например, в посте от 2021 года, который называется «Какой-то девочке просто повезло», я рассказываю, что было после объявления 1 апреля о моем назначении на должность главного редактора Forbes Woman и Forbes Life:
«Многие написали в комментарии и в личку: хаха, Юльк, классная шутка на 1 апреля, ты в Forbes главредом двух журналов, ахахах.И все это было бы правда смешно — у жизни вообще чувство юмора до слез — если бы я в этот момент не находилась в паническом, кромешном, оглушающем ужасе».
Дальше я описываю, как «чувствовала себя барнаульским футболистом, которого позвали играть за Барсу сразу в плей-офф Премьер Лиги». Все мое состояние можно вписать в классическую картину для синдрома самозванки:
«Я же какая-то девочка, а это Forbes. Я же какая-то девочка, а это великая деловая журналистика. Я же какая-то девочка, а это главный редактор. Я же какая-то девочка, а это супер-женщины, супер-журналисты, супер-издание. Целый год я каждый день просыпалась и думала: меня уволят сегодня или завтра? Каждый вечер я думала: если меня не уволили сегодня, то точно уволят завтра. Они же должны понять в какой-то момент, что это все просто первоапрельская шутка, хаха».
Этот пост был написан на вторую годовщину работы, когда я уже подняла трафик в десятки раз, вернула к жизни принт, пережила самый страшный период пандемии и несколько внутрикорпоративных козней. Но я все еще помнила ту девочку, которая тряслась в новом кабинете за большим экраном монитора, вздрагивая каждый раз, когда мимо проходили мои начальники — большие мужчины из мира деловой журналистики. Оглядываясь назад, я понимаю, что именно будучи этой девочкой я смогла повернуть медиа об успешном успехе героинь Forbes лицом к каждой работающей женщине; каждой девушке, мечтающей о реализации своих амбиций; каждой читательнице, которая сталкивалась с дискриминацией в обществе и на работе.
Спустя 6 лет и все ужасы, которые они в себя вместили, моя «кожа» огрубела, а память обросла защитными механизмами. Но я не хочу превратиться в женщину, которая с высоты своего опыта и полета говорит другим женщинам, что «это было легко», «надо просто много работать» и «все стереотипы у нас в голове». В частности, я не хочу забывать, как мне было тяжело, потому что именно это и позволяет мне бороться с синдромом самозванки на нынешнем жизненном этапе, когда я пытаюсь освоить в эмиграции новую профессию — специалистки по D&I (diversity and inclusion). Потому что все предыдущее не было случайностью или везением, а было тяжелой борьбой, в которой я все-таки смогла победить стереотипы, комплексы и дискриминацию.
Если один раз получилось не случайно, значит, и в следующий раз должно получиться — не случайно. Поэтому напоследок в этой колонке приведу последний кусок текста той Юли из 2021 года. Это послание себе самой и другим женщинам, другим безошибочно выжившим не_самозванкам, кажется мне все еще актуальным:
«Мы постоянно пишем о том, как женщинам стать более уверенными в работе, как важно позиционировать себя профессионалом, как важно в карьере уметь вовремя рассказать о своих достоинствах и достижениях. При этом я сама продолжаю мыслить о себе в категории «какая-то девочка, которой просто повезло».
Я не хочу так больше думать. Я не хочу советовать женщинам то, что сама не умею.
Поэтому сегодня в честь праздничка говорю себе:
Я все, что у меня сегодня есть, заработала. Это не случайность, не шутка, не ошибка. Мне и правда повезло в том смысле, что в меня поверили и дали мне удивительный шанс. Который я, кажется, даже не профукала.
Я не профукала его, потому что пахала с 17 лет, я училась, учила, слушала, писала, не спала ночами, ошибалась и возвращалась. Я не «ничтожество, которое ничего не понимает в жизни», как мне говорили много лет подряд (а еще что я сумасшедшая, истеричная, ничего не понимаю в экономике, сдохну в нищете - много разного я слышала).
Я не беру хорошие интервью, «потому что просто красивая и пришла на каблуках», как мне говорила одна из моих начальниц.
Мне есть, чем гордиться, и есть, над чем работать. И это окей.
Я прошла через семейный ад, я была в тяжелой депрессии, я буду всю жизнь идти через РАС своего ребенка – и да, это поставило мою карьеру на паузу на несколько лет. И да, было время, когда я попрощалась с мечтой стать большим журналистом. Были времена, когда у меня не было денег до конца месяца.
Но это не делает меня слабее или хуже. Это делает меня тем, кто я есть.
А есть я упоротый (и веселый) пахарь и трудоголик, который готов учиться на своих ошибках – и поэтому сегодня отмечаю вторую годовщину в лучшем в мире издании и очень надеюсь отметить еще много и много.
Я знаю, что мои грабли, кочки и косяки знакомы сотням тысяч женщин в России. Я одна из них. Я хочу, чтобы каждая девочка, которая читает Forbes Woman, в том числе и благодаря нашей работе, нашла в себе смелость и силы сказать себе то, что я сказала сегодня себе. И сказать это вслух».