Встала и пошла: как отчаяние делает женщин сильнее и свободнее
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я делаю Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
На этой неделе меня зацепила новость, которую, скорее всего, пропустило большинство медиа, тем более русскоязычных. Я без претензий: ничего особенного в ней нет — событие узкопрофильное, индустриальное и совершенно несущественное на фоне ежедневного вестника апокалипсиса в наших телефонах. Действительно, когда читаешь о том, как женщин насилуют гвоздями в Эфиопии, или еженедельный дайджест «Косы», сложно переключиться на локальные события в мире искусства. Но, может быть, иногда стоит.
Новость такая: на лондонских торгах Sotheby’s за £6,1 млн ушла с молотка картина Тамары де Лемпицки «Прекрасная Рафаэла» (1927). Включая комиссию аукционного дома она обошлась покупателю в £7,4 млн. «Прекрасная Рафаэла» считается одним из главных шедевров де Лемпицки, который до этого появлялся на торгах целых 40 лет назад (в 1985 году лот был продан за $242 000).
Много это или мало — £7,4 за картину? Как всегда, дьявол в деталях, а точнее, в гендерном неравенстве. Как однажды мне сказала знакомая галеристка, «все художницы стоят меньше, чем один Пикассо». Конечно, это художественное преувеличение, но если посмотреть на цифры, окажется, что оно не так далеко от правды: например, в 2023 году не самая дорогая работа Пикассо была продана за $139 млн. А самая дорогая — одна из картин серии «Алжирские женщины» — в 2015 году за $179 млн. Для сравнения, самая дорогая женская картина в мире стоит «всего» $44 млн — это работа Джорджии О'Кифф «Дурман/Белый цветок №1» 1932 года.
Но и для работ Тамары де Лемпицки эстимейт в £7,4 — не рекордный. В 2020 году на аукционе Christie’s был продан ее «Портрет Марджори Ферри» за £16,3 млн. Ее картины есть в коллекциях мировых звезд вроде Джека Николсона и Барбары Стрейзанд. А Мадонна и вовсе ее фанатка еще с 1980-х, когда певица использовала работы де Лемпицки в своих клипах. Тамара де Лемпицка не просто одна из самых дорогих художниц в мире на сегодняшний день — она была одной из самых дорогих художниц еще при жизни. И одной из немногих, конечно: женщины в искусстве были многие века ограничены ролью «музы» (или менеджера и няньки очередного гения).
Но я хочу поговорить с вами сегодня не о неравенстве в искусстве, а о том, как очень разные женщины в самых тяжелых ситуациях находят в себе силы не опускать руки.
«Нет чудес, есть только то, что вы делаете»
История Тамары де Лемпицки, на мой взгляд, просто идеальное олицетворение этого феномена. Вдумайтесь только: женщина в первой половине ХХ века заработала состояние и мировую славу в искусстве. И не просто женщина, а дважды эмигрантка. Но гораздо больше меня поражают не ее успехи, а то, с какой точки (ноль) она к ним пришла.
Важный дисклеймер: установить правду о многих фактах из жизни этой героини сложно, потому что она часто прибегала к мистификациям. Когда я писала о художнице колонку для своего цикла об эмигрантках ХХ века, я узнала, что не так-то просто было выяснить даже точную дату и место ее рождения: в качестве родного города она называла то Петербург, то Варшаву, а позже исследователи установили, что она, скорее всего, родилась в Москве. Годы тоже разнятся. Сама де Лемпицка жонглировала своей биографией в зависимости от настроения и потребностей: то она позиционировала себя как польку и открещивалась от связей с Россией, то охотно продавала свои работы в Париже под брендом «белой русской». Вообще дар к мифотворчеству у нее был почти наравне с талантом в искусстве.
Но я и не планировала здесь пересказывать биографию де Лемпицки (если вам после моей рассылки станут интересны подробности, например, можно прочитать этот текст или мою колонку). Я хотела рассказать об одном эпизоде ее жизни, который изменил абсолютно все и в котором, думаю, смогут узнать себя десятки женщин, независимо от того, умеют ли они писать картины. Тамара тоже не умела — до определенного момента.
Впрочем, Тамара де Лемпицка не умела буквально ничего в те времена, когда у ее фамилии не было никакой приставки «де», а сама она была дочкой еврейского адвоката, мещанкой Тамарой-Розой Гурвиц.
В смысле, она не умела ничего делать профессионально: до нас дошла пара историй о том, как ее талант к рисованию вдруг проявлялся в детстве и юности, но это было скорее увлечение. Зато она была очень красивая, светская и звездила на дореволюционных балах в Петербурге. Познакомилась в 1914 году с перспективным юристом Тадеушем Лемпицким, вышла за него замуж — и планировала жить долго и счастливо.
Но история внесла коррективы в ее планы — в 1918 году им, как и огромному числу людей, пришлось бежать из Российской империи от Гражданской войны и революции. Как она сама рассказывала, большевики ворвались к ним в дом в тот момент, когда они с Тадеушем занимались любовью (говорю же, умела придумывать красивое). Тамаре удалось своего мужа вытащить (про это даже есть легенда, будто ей пришлось переспать со шведским консулом), и в итоге они сбежали за границу. И вот, вместе с тысячами беженцев они оказались в Париже без денег и перспектив.
И тут выяснилось (девочки, вы не поверите), что у подающего надежды юриста Тадеуша Лемпицкого — лапки! В то время, как большинство беженцев из Российской империи, несмотря на свой статус и славное прошлое, хватались за самые простые работы типа извоза, наш «герой» прилег на диван и сказал, что не для того цветочек растили. А у них на руках уже был ребенок — дочь Кизетта, которую надо было кормить. Когда драгоценности, которые удалось вывезти, были проданы в парижские ломбарды, а деньги закончились, Тамара поняла, что дело швах. Мужчина начал пить и, судя по ее рассказам, поднимать на жену руку.
«Теперь споры иногда перерастали в драки... Вскоре Тамара совершила смертный грех для женщины своего круга: она отчаянно разрыдалась на плече своей сестры Адрианны. У нас нет денег. У нас есть ребенок. Он не может найти работу. Он винит тюрьму, революцию, меня, кого угодно, только не себя. И он… он бьет меня. Адрианна была потрясена… Она сказала: “Тамара, почему бы тебе не заняться чем-нибудь своим?”» — писала Кизетт в мемуарах о матери. Понятно, что сама девочка ничего не могла помнить, поэтому мы знаем эту историю из рассказов самой Тамары.
Совет «заняться чем-нибудь своим» в эмиграции и для современной женщины звучит, мягко говоря, как вызов. А представьте себе, что речь идет о 1920-х годах, когда даже доступа к образованию у девушек практически не было, какое уж там «женское лидерство» и эмпауэрмент. Но Тамара почесала в затылке и вспомнила, что в своей предыдущей жизни немного умела рисовать. Тоже, надо сказать, такая себе идея, если хочешь прокормить ребенка и горе-мужа — в то время женщины в искусстве гораздо чаще могли заработать в роли голых натурщиц. Но ничего из этого не остановило де Лемпицку: она записалась на бесплатные курсы в художественную школу в Париже и начала ходить туда просто с религиозным упорством.
«Она присутствовала на всех трех занятиях в академии — утренних, дневных и вечерних. Очень рано поутру она отправлялась на рынок за продуктами и готовила. Ранние вечера после дневного сеанса проводила в кафе на Монпарнасе с представителями эстетического полусвета Парижа, беседуя об искусстве и жизни… Поздно вечером, когда она не ссорилась с Лемпицким, то писала сначала натюрморты, затем портреты», — описывала жизнь Тамары ее дочь.
В общем, long story short, через год она заработала на своих картинах первые деньги, через несколько — стала суперзвездой, символом эмансипации и светской дивой. Она крутила романы с мужчинами и женщинами и рассталась с Тадеушем. Де Лемпицка стала одной из немногих женщин, которые реально построили суперкарьеру в живописи. И вот теперь ее картины продаются на аукционах за миллионы.
История Тамары де Лемпицки, с одной стороны, абсолютно поразительная — даже в тех широких мазках, которыми я ее тут описала. С другой, абсолютно банальная: это женщина, которая никак не готовила себя к «черным дням», потому что надеялась на крепкое мужское плечо. Потому что в таких иллюзиях ее воспитало патриархальное общество. А в минуты настоящего кризиса часто выясняется, что никакого надежного плеча нет — и женщине надо самой выживать и искать способы прокормить своего ребенка. И это выживание часто приводит к поразительным результатам.
Женщины-фениксы
Таких примеров — может быть, без столь грандиозного хэппи энда — вокруг нас миллион. Большинство историй эмигранток из моего цикла вписываются в этот сюжет: например, в те же годы в Париже, где училась рисовать Тамара де Лемпицка, строила свой модный дом «Китмир» Мария Павловна Романова. Она, вчерашняя принцесса, родившаяся буквально во дворце, потеряла почти всю свою семью и дом, была разлучена с одним ребенком и похоронила второго. Что она сделала? Нет, не легла на диван в думах о родине, а открыла бизнес, где сама работала руками и давала рабочие места другим эмигранткам в бедственном положении.
Или вспомним историю другой художницы, которая нашла славу еще при жизни — Фриду Кало. Попав в страшную автокатастрофу в возрасте 18 лет и получив травмы, из-за которых всю жизнь страдала от боли и не могла иметь детей, она сублимировала эту драму в творчество и стала одной из самых культовых женских фигур в искусстве.
Я спросила своих подписчиков, кого из «женщин-фениксов» они знают — и мне привели множество замечательных примеров. Конечно, многие написали про Жизель Пелико, которая, узнав страшную правду о многолетнем насилии в своей жизни, нашла в себе силы гордо поднять голову и наказать виновного. А еще она стала символом для миллионов женщин, не позволив переложить вину за случившееся на себя и не стесняясь этого опыта, как часто бывает в таких случаях.
Еще они напомнили мне историю правозащитницы Ирины Ясиной, которая в самом расцвете лет узнала, что у нее рассеянный склероз. Но это не остановило ее, а наоборот, сделало ее общественную работу громче и значительнее. А я тут же вспомнила, как на одном из женских саммитов Forbes Woman познакомилась с Евгенией Воскобойниковой и Марией Чаадаевой-Комиссаровой — двумя дико крутыми женщинами, каждая из которых по разным причинам оказалась в инвалидном кресле в самом расцвете сил. И обе стали ролевыми моделями для тысяч женщин с инвалидностью.
Ни одной рассылки не хватит, чтобы рассказать о всех известных историях женщин, которые буквально «восстали из пепла» — и это дало им толчок к большим свершениям. И это только громкие кейсы. А сколько мы знаем историй самых обычных женщин вокруг нас, которые в момент кризиса осознавали, что им нужно научиться опираться на самих себя, — и это парадоксальным образом делало их сильнее и свободнее?
Я лично знаю десятки таких женщин. Почти каждая история героинь Forbes Woman — такая. А еще, например, буквально на днях я случайно (на пляже!) познакомилась с сербской предпринимательницей, которая целый час рассказывала мне о своем импакт-стартапе, который призван улучшить жизнь владельцев животных. И в конце, когда мы разговорились более откровенно, я спросила, что повлияло на ее решение уйти из успешного бизнеса и начать заниматься социальными стартапами без гарантий заработка. Она призналась, что 10 лет назад попала в аварию, где пережила клиническую смерть, и после этого заново училась ходить и жить. И когда научилась, поняла, что не готова тратить драгоценное время на гонку за деньгами.
Да что уж там — я и сама начала карьеру заново, оставшись одна после пережитого абьюза и с ребенком с аутизмом на руках. И, кажется, немножко построила. Не ахти какой геройский подвиг, но, как говорится, «маленький, зато свой». И это очень помогло мне осознать глобальную несправедливость в отношении женщин в целом.
Что я хотела всем этим сказать?
Я хотела сказать, что мы сейчас, конечно, переживаем препаршивые времена. Думаю, вы это и без меня заметили. Но если оглядеться вокруг или оглянуться назад, то оказывается, что у женщин есть удивительная способность — в самые паршивые времена восставать птицами-фениксами. Нам почти не говорят с детства, что мы сильные и можем опираться на себя в сложные минуты. Но практика показывает, что еще как можем. И даже если в итоге наши картины не будут покупать за миллионы фунтов, в жизни каждой из нас есть место для своего маленького подвига.
Я в нас, по крайней мере, очень верю, девочки. Не вешайте нос, даже если сейчас тяжело. И не забывайте главный завет от Тамары де Лемпицки: «Нет чудес, есть только то, что вы делаете».