Прости, занята: я сегодня в двойную смену
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я руковожу Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о тех событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
Эту рассылку вы получите 1 мая — в день, когда во многих странах постсоветского пространства и Европы большинство людей отдыхают. А отдыхают они, потому что их предки хорошо потрудились еще в середине ХIХ века, выйдя на массовые демонстрации за права рабочих. Добились их с кровью: May Day был учрежден после того, как на забастовке в Чикаго в 1886 году погибли несколько человек.
Первыми, кстати, за это начали топить австралийцы еще в 1856 году. Хорошо известная вам Роза Люксембург писала в 1894 году: «Тот первый праздник произвел такое сильное впечатление на пролетарские массы Австралии, оживив их и приведя к новому волнению, что было решено повторять празднование каждый год <...> Идея пролетарского праздника вскоре получила широкое признание и из Австралии начала распространяться и на другие страны, пока окончательно не покорила весь пролетарский мир».
Сама Роза Люксембург родилась в 1871 году, и спустя несколько десятилетий после той забастовки в Австралии она вместе с другими феминистками (которые себя так, впрочем, не называли) стала одной из первых, кто заговорил о правах женщин. Ну потому что, во-первых, не всем сразу было понятно, что женщина тоже человек, а во-вторых, у женщины исторически был какой-то «другой» труд.
А в первые дни мая у девочек долгое время были свои праздники: например, в Древнем Риме в этот день чествовали богиню плодородия Майю (Майесту), принося к ее алтарю беременную свинью. А у славян, как говорит нам фольклор, в ночь с 30 апреля на 1 мая и вовсе проводили обряды в честь богини Живы, которая считалась покровительницей женщин. Мне представляется, что в те времена девушки желали себе 1 мая не 8-часового рабочего дня и равной оплаты труда, а мужа хорошего и детей побольше. Насколько это правда, сегодня выяснить сложно, но такой исторический поворот мне бы очень понравился. Оставим его как метафору.
Что мы знаем точно: в какой бы век ни жила женщина, чем бы она ни занималась — хоть в поле, хоть на заводе, — как бы ни уставала в течение дня, вечером она заступала на «вторую смену», беря на себя все домашнее хозяйство и заботу о детях. Ведь у нас испокон веков был еще «какой-то другой труд».
Какой-то такой… знаете… неоплачиваемый.
Путь наверх
Я не буду утомлять вас в этот праздничный день долгими экскурсами в историю борьбы женщин за место и права на рынке труда. Скажу только про два довольно вредных мифа, которые вроде бы касаются прошлого, но их эхо мы слышим и сегодня.
Обычно массовый выход женщин на работу выглядит в обывательском (или, кхм-кхм, мужском) сознании примерно так: замужние дамы в кринолинах спокойно себе сидели на кухне и варили борщ, не поднимая ничего тяжелее кастрюли, а потом вдруг на улицу вышли эти безумные суфражистки, домохозяйки прямо с кухни их лозунги услышали, побросали половники и в том же фартуке вышли за станок.
Это, как вы можете догадаться, к реальности не имеет отношения. Во-первых, этот процесс был естественным в силу промышленной революции ХIХ века. Женщины стали в новой экономике очень нужны. В некоторых отраслях (например, текстильной, швейной, чулочной и табачной) увеличение числа людей на производстве было вопросом выживания. А во-вторых, прогресс освобождал женщину от другого производства — домашнего. Дело в том, что когда-то многие предметы быта производились прямо внутри семьи (от мыла до одежды) — и этот труд в простых семьях лежал на плечах женщин (но не оплачивался, конечно). Но к середине XIX века все было уже совсем по-другому.
И тут я не могу не процитировать подругу и напарницу Розы Люксембург Клару Цеткин: «Мысль об ее [женщины] эмансипации не могла возникнуть до тех пор, пока машина, со своим стуком и грохотом, не явилась освободительницей, возвестившей начало экономической самостоятельности женщины. По мере того как современная индустрия, благодаря применению пара и машин, делала труд более легким и производительным и удешевляла продукты, женщина начала освобождаться от различных отраслей своего труда, отпадавших одна за другой. Рядом с падением домашнего и мелкого производства падала шаг за шагом и деятельность женщины внутри семьи (...) Роль домохозяйки старых, дедовских идиллических времен потеряла всякое значение и оправдание».
Во-вторых, никто не встал за станок с пуховой перины. Женщины всегда тяжело работали — просто, как обычно, «это другое». Их работа во многом зависела от социального класса — врожденного, а не приобретенного. Если тебе повезло быть дочерью в статусной и обеспеченной семье, тебя учили хорошим манерам и рукоделию, давали домашнее гуманитарное образование вроде уроков литературы и этикета — и все это для того, чтобы развлекать мужа и его друзей в светских гостиных.
Если же ты родилась в бедной семье, твоя жизнь состояла из двух смен тяжелой работы. Например, иногда девушки работали в чужих домах (няней, уборщицей или чернорабочей), а потом все то же самое, только у себя дома. Впоследствии это и назвали «неоплачиваемым женским трудом». Конечно, можно было попробовать удачно выйти замуж, но смешение сословий вызывало страшные скандалы, как мы хорошо знаем из кино и литературы. И подняться по социальной лестнице за счет своей работы для женщин тоже было практически невозможно (конечно, за исключением редких случаев). Кроме того, мы все время путаем «право работать» и «возможность зарабатывать» — за второе женщинам приходится бороться до сих пор.
В общем, пока женщина работала бесплатно или почти бесплатно, этого никто не замечал. Бороться пришлось за «настоящую» работу — то есть, мужскую. При этом «какую-то другую», то есть «женскую», никто не отменял. И проблема неоплачиваемого женского труда стоит до сих пор — как экономическая, так и психологическая, социальная проблема. Ее не смогли решить даже в СССР, где равенство было официальным: женщины все равно несли «двойную нагрузку».
Раз «другое», то дешевле или бесплатно
Я начала с того, что большинство людей 1 мая отдыхают. Но отдыхает ли большинство женщин? Особенно среди тех, кого с размахом одарила своими подарками богиня Жива. Могу представить себе этот увлекательный первомайский день в жизни многодетной матери: дети прыгают по голове с 7 утра, муж (если не спился и не ушел в туман) что-то бурчит про шашлыки, а скорее всего спит до полудня (он же устал на настоящей работе). Надо убраться, всех накормить, а потом еще улыбаться вечером с друзьям. Праздник же.
Не зря столько женщин пришли в восторг от недавней новости о китаянке, которая купила себе однушку, в которой регулярно отдыхает от сына, мужа и его родителей. И надо сказать, я все реже слышу удивление по поводу моего категорического нежелания жить с партнером. Особенно от женщин, которые пожили в браке: какая бы ты ни была феминистка, как-то так получается, что домашние обязанности все равно в большей части ложатся на плечи женщины. Причем часто мы (по крайней мере, женщины моего поколения) сами их на себя возлагаем, по какой-то патриархальной инерции.
Сегодня некоторые феминистки даже выдвигают одиозную идею «зарплаты за работу жены» — когда мужчина дает ежемесячную сумму, эквивалентную ее усилиям по работе дома. На мой личный взгляд, такую идею могли выдвинуть лишь те, кто плохо знаком с информацией про экономический абьюз: в 98% отношений, в которых есть любой другой вид насилия, будет присутствовать экономическое насилие.
Я этот вид абьюза знаю не по статистике, а на свой шкуре, поэтому сразу скажу, что не советую. А мою недостаточную толерантность к идеям других феминисток можно объяснить ПТСР от фразы: «Я плачу за твою еду, значит, ты делаешь, что я скажу».
Женский труд зачастую не просто неоплачиваемый, но невидимый, неуважаемый и «ненастоящий». О том, что наша работа — «какая-то другая», не стесняется говорить даже Минтруд, который на днях выпустил отчет о гендерном равенстве. Оно, конечно, полное (а еще в России нет домашнего насилия). Цифры, правда, не сошлись: зарплата у женщин почти на 30% меньше мужской. Но и этому у чиновников нашлось логичное объяснение:
«Случаи выплаты несправедливой заработной платы женщинам (в меньшем размере, чем мужчинам, занимающим рабочие места или должности с аналогичной сложностью выполняемой работы, количеством и качеством затраченного труда) являются нарушением трудового законодательства. Следовательно, разница в оплате труда мужчин и женщин обусловлена не полом, а сложностью, условиями труда», — сказано в отчете.
Понимаете, это другое.
И, знаете, я согласна. Женский труд — это другое. Его больше, и он тяжелее. За него должны платить больше, и отдыхать от него нужно чаще. По крайней мере, пока системно не решена проблема неоплачиваемой домашней работы. И пока не выросло поколение мужчин, которые не используют слова «помогаю жене», а просто выполняют свои (общие) обязанности по дому и в воспитании детей.