Инопланетяне, когда же вы прилетите за нами?
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я делаю Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о событиях в жизни женщин, которые кажутся мне важными.
Ну что, девочки, судя по новостям, эту планету мы с вами просрали почти на всех континентах: в России депутаты одобрили законопроект о запрете «пропаганды чайлдфри»; демократки и феминистки Харрис на президентском посту в США не случилось, зато случился Дональд Трамп, который в начале 1990-х говорил, что к женщинам надо относиться как к дерьму; а в центре Амстердама бьют евреев.
Как женщина и еврейка родом из России, да еще и феминистка, я прямо спинным мозгом чувствую, что для меня настают лучшие времена! Раньше меня утешал только план побега в Австралию, но и там, как оказалось, все не слава богу: по последним данным, каждая пятая женщина в стране подвергалась преследованию мужчин.
В общем, как поет моя любимая группа СБПЧ, «инопланетяне, инопланетяне, когда же вы прилетите за нами» (это вообще мой гимн последних лет).
Но пока добрый гуманоид E.T. не вернулся на Землю, чтобы на этот раз помочь девочкам, а не мальчику, нам придется посмотреть в глаза реальности.
Девочкам — направо и рожать
А реальность, на мой взгляд, для женщин в ближайшем будущем выглядит так:
Демократия и левая идеология, которые имеют непосредственное отношение к феминизму, находятся в таком глубоком кризисе, что они перестали нравиться даже многим демократам и левым, — об этом наглядно свидетельствуют результаты выборов в США и общая ситуация в Европе. Когда даже мои очень либеральные и демократичные друзья в Америке стали писать посты в духе «лучше Трамп, чем вот эти», я поняла, насколько все действительно плохо;
В ближайшие годы нас ждут волны репродуктивного давления на женщин сразу в разных частях планеты — мы не будем сейчас всерьез обсуждать вещи типа массовой скупки контрацептивов или обещания девочек из ТикТока отказаться от отношений с мужчинами из-за победы Трампа, но его общая политика в отношении и без того сложной для Америки темы понятна по его предыдущему сроку и нынешней предвыборной кампании. И данные о повышении младенческой смертности в Техасе из-за запрета абортов говорят нам о том, что ситуация вышла далеко за пределы демагогии консерваторов: это настоящая беда, и умирают не только дети, но и женщины, которым не оказывают медицинскую помощь.
18-летняя жительница Техаса умерла из-за запрета абортов. Во время беременности она обращалась к врачам, но они боялись ее лечить, опасаясь нарушить запрет. Это фото выложили ее родные в Facebook Но в США есть возможность публично протестовать против антиабортных инициатив (как и в Польше, где одни из самых жестких в Европе ограничений), есть хотя бы какие-то общественные институты, позволяющие женщинам участвовать в принятии политических решений. В России же с появлением закона о чайлдфри любые разговоры о праве россиянок распоряжаться своим телом и о свободе выбора в отношении материнства совсем прекратятся. Точечные протесты будут жестоко подавлены, а законы (особенно в регионах) будут только ужесточаться;
Мировой кризис настолько глубокий, обостренный и кровавый, что вопросы гендерного равенства могут быть задвинуты на задний план (посреди войн не до квот в советах директоров, знаете ли). Или еще хуже: из-за общей поляризации идеологий они сильно радикализируются и смешаются с другими политическими вопросами. Это происходит уже сейчас на фоне палестино-израильского конфликта, когда — господи, неужели я это пишу! — феминизм стал ассоциироваться у некоторых людей с антисемитизмом. Потому что гораздо проще всем навешать ярлыки, чем разбираться в оттенках левого и правого.
Если я права, то все это чрезвычайно хреново, мои дорогие читательницы. Все это может серьезно помешать нам с вами менять отношение к гендерному равенству в консервативных обществах и работать с «сомневающейся» аудиторией. Все это точно не будет способствовать обретению безопасности и свобод для женщин. Эти процессы совсем не похожи на гуманизацию общества в отношении материнства и женского труда.
В конце концов, что печалит меня больше всего, политическая и идеологическая поляризация может усилить внутреннюю мизогинию и ослабить идею сестринства. Другими словами — разобщить и без того не слишком сплоченных женщин, которые называют себя по-разному, но хотят одного и того же: прав и свобод, безопасности и возможностей.
И что же теперь, просто смотреть на разверзшийся перед нами апокалипсис? Ведь что я, тварь дрожащая и рожавшая, могу сделать, если «великие мужские» политические умы не могут договориться?
Апокалиптический феминизм в действии
Я уже шутила в одной из рассылок, что все происходящее заставило меня перейти из клана «капиталистических феминисток», как меня раньше обзывали доброжелатели из-за работы в Forbes, в апокалиптические феминистки — это когда ты считаешь, что миру конец, но если его кто-то и спасет, то только женщины.
Конечно, это выдуманная мной идеология, но, если честно, в ней только доля шутки. В конце концов, единственная религия, которой я могла бы следовать, была когда-то выдумана писателем Куртом Воннегутом в книге «Колыбель для кошки», — его «боконизм» проповедовал вещи, которые всегда нравились мне гораздо больше, чем могли предложить настоящая церковь или философия.
В частности, меня никогда не подводила воннегутовская концепция «карасса» — так писатель назвал группу людей, которые живут где-то на планете, рядом или далеко, но они связаны с тобой определенным образом, даже если вы не знакомы. Я всегда представляла этот карасс как поддерживающий кокон, который спасет тебя от падения в бездну. Если ты нашел людей своего карасса, держись за них — так тебе будет легче пережить любой апокалипсис.
Еще одной важной стратегии выживания я научилась у руководительниц и работниц российских НКО — это вообще мир великих женщин — «выживальщиц» и спасательниц, которые на моих глазах последние лет 15 делали самые невозможные вещи из говна и палок. Для них политические и социальные условия всегда были именно условностью, потому что единственно важным был человек, которому надо сейчас помочь. Где этот человек живет, каковы его политические взгляды, как он одет и что говорит, — все это уходило на задний план, если он оказывался в беде.
Это не значит, что всем надо идти в волонтеры хосписов или заняться борьбой с раком или насилием (хотя донатить 100 рублей или 1 евро в месяц в фонды, на мой взгляд, должно быть рутиной для каждого — как зубы чистить). Но найти в жизни объект или проект, который требует вашей эмпатии и персонального вовлечения, — это штука, которая помогает найти смысл в любом безумии. Для кого-то это ребенок, для других — бизнес, для третьих — публичная работа, для четвертых — волонтерство. Любая форма импакта, который производят твои очень конкретные действия, дает смысл существования.
Еще важно использовать ресурсы тех женщин, у которых они есть. Я все время разговариваю об этом с предпринимательницами и топ-менеджерками, с которыми оказываюсь на общих дискуссиях. Убеждаю их не впадать в «ошибку выжившего»: вскарабкалась наверх, молодец, но это половина дела — теперь кидай лестницу другим. Потому что сегодня пропасть между женщиной, которая обсуждает на каком-нибудь саммите квоты в советы директоров, и жительницей небольшого города с минимальным окладом, мужем-пьяницей и детьми на шее, — огромная. Но при этом с точки зрения общих социальных процессов проблемы у них общие — гендерные. И решать их должны те, у кого больше ресурса и власти.
И если мы говорим о гендерном равенстве, то я уже давно настаиваю на том, что работа с более консервативной и традиционалистской аудиторией должна идти через мягкое просвещение, а не радикализм. Сложно не быть в ярости из-за несправедливости, я знаю, но нам надо искать общий язык, надо вовлекать мужчин в дискуссии о гендерном равенстве. Надо учиться разговаривать о правах и свободах с женщинами других взглядов. Надо вовлекать большой бизнес и его ресурсы, а не кричать, что это все капиталисты, которых надо сжечь за желание заработать денег. Лучше прийти и рассказать им, как потратить эти деньги на благо сотрудниц.
И, наконец, самое важное — постараться отбросить все лишнее и объединиться. Потом разберемся, кто там левый, правый, зеленый или всех цветов радуги, — это все споры для мирных времен. Сейчас важно, насколько вы совпадаете с людьми в самых сущностных, базово ценностных вещах, и каковы ваши общие цели. Найти людей своего карасса, держаться за них, пока мир трясет. Поругаемся через 300 лет, когда достигнем гендерного равенства на всей планете.
Именно поэтому нам так нужны сегодня женские сообщества — такие, как делает «Коса», где самые разные женщины могут чувствовать себя в безопасном и принимающем пространстве, отвлечься от забот, обсудить вместе кино, отношения или РПП, да и просто найти единомышленниц. Вступить в него можно по ссылке, я уже там, а вот вас очень не хватает.
Мы обязательно переживем всех «рептилоидов, что у власти». Ну или дождемся инопланетян, которые все-таки сжалятся и прилетят за нами.
P.s. ну и загрызть дикарей тоже хочется...
Тоже ощущение, что цивилизацию может смыть средневековьем. А мы тут, как порядочные особи гомо сапиенс, поживем ещё лет дцать, бултыхаясь в волнах правого разворота, гребя поперёк потока огромной массы остальных животных, создавая маленькие островки с чаем и плюшками...