В будущее равноправие возьмут не всех
Привет, меня зовут Юля Варшавская, я делаю Forbes Woman и дружу с «Косой», и это моя еженедельная рассылка о событиях в жизни женщин, которые показались мне важными.
Пути вдохновения неисповедимы: на этой неделе фем-лампочка над моей головой загорелась, когда я читала новый текст «Косы» о непростой судьбе Деми Мур. Актриса снова ворвалась в медиа-пространство в связи с выходом боди-хоррора «Субстанция», который собрал комплименты критиков и вызвал смешанные чувства у зрителей (как и положено в этом жанре). Я еще не смотрела, но, судя по отзывам, это максимально жесткая и честная история о том, как женщины боятся старения и ненавидят собственное тело, потому что живут в массе стереотипов и под общественным давлением.
Не то, чтобы бином Ньютона, — на эту тему снято много прекрасных фильмов и сериалов — но тут сыграла роль (во всех смыслах) история самой Деми Мур, которая в реальности пережила и насилие, и буллинг, и сексизм, и страдала от РПП. А еще столкнулась с тем, что для женщин после 40 лет в кино не так много хороших ролей. Хотя, казалось бы, одна из самых красивых женщин Голливуда и вообще символ вечной молодости — но нет, список проблем очень похож на тот, что есть у любой женщины от Техаса до Саратова.
А еще Мур боролась за то, чтобы получать высокие гонорары за роли наравне с мужчинами, и добилась этого в фильме «Стриптиз», за который ей заплатили $12,5 млн, что для 90-х было огромной суммой. Но получила она не только заслуженные деньги, но и незаслуженный буллинг: ей даже дали прозвище Gimme Moore — от give me more (дай мне больше), — и шеймили за то, что она получила столько денег якобы лишь потому, что снялась в очень откровенном кино.
Но впечатлила меня не только сама история голливудской звезды, рассказанная на «Косе», но и приведенная журналисткой Анной Мальгиной в тексте цитата Гвинет Пелтроу:
«Она была первым человеком, который боролся за качество оплаты труда, и, добившись этого, пострадала. А мы все, безусловно, выиграли от ее борьбы».
И мне вдруг стало понятно, что в этих двух простых предложениях — вообще вся суть истории феминизма. Большинство женщин, которые посвятили свою жизнь борьбе за равенство, или стали первыми в (нужное подставить), или заставили систему измениться, вряд ли моментально получали личные бенефиты от этих достижений.
А вот цену часто платили очень высокую.
Ради чего стоит переплывать Ла-Манш?
Примеров можно привести сотни — на какую страницу «Периодической таблицы феминизма» ни ткни, любую историю женщины можно кратко пересказать в духе «подвергалась преследованиям за активизм».
Эммелин Панкхерст и другие суфражистки начала XX века, бившиеся за избирательные права для женщин, большинству современников казались то ли городскими сумасшедшими, то ли опасными тетками в шляпках. И это в лучшем случае, а еще их сажали в тюрьмы, морили голодом, они лишались имущества, семьи, детей и положения в обществе. При этом англичанок уравняли с мужчинами в избирательных правах всего через несколько недель после смерти Панкхерст. Она добилась своей цели для будущих поколений женщин, но заплатила за это огромную цену.
Суфражистка Амелия Блумер, благодаря которой дамы ХIХ века осмелились надеть штаны, всю жизнь терпела издевательства консервативной общественности, на ее блумерсы (так прозвали ее брюки) рисовали бесконечные карикатуры, а ее последовательниц называли мужеподобными скандалистками. Но она положила начало революции женского костюма, что было критически важно для работниц, которые с начала ХХ века стали все активнее выходить на рынок труда. Они не могли в платьях и длинных юбках работать на станках и даже быстро передвигаться по городу.
Элизабет Кэди Стентон, белая американка, родившаяся в начале ХIХ века, не просто сталкивалась с осуждением по поводу своих феминистских взглядов (причем и со стороны самих женщин). Она вызывала полное недоумение даже у тех, кто еще как-то был готов говорить про гендер, потому что в какой-то момент стала бороться за права чернокожих женщин. В Америке ХIХ века! Но основанная ею и соратницами Американская ассоциация равных прав и принятая ими Декларация чувств легли в основу будущих демократических законов США, обеспечивающих равноправие. Стентон не увидела результатов своей работы: она умерла в октябре 1902 года, за 18 лет до того, как женщины в США получили право голоса.
А, например, Андреа Дворкин, одна из самых радикальных феминисток второй волны, получала не только от патриархального общества, но и от «своих» — после ее смерти вышел некролог со словами, что из-за ее радикализма «слишком многие девушки предпочли бы скорее быть покусанными бешеной собакой, чем называться феминистками». При этом именно Дворкин остро ставила перед обществом вопрос защиты женщин от сексуализированного и домашнего насилия, потому что сама подвергалась ему в детстве и юности. При ее жизни этот вопрос не был решен, он не решен и до сих пор. Но, по данным за 2023 год, уже в 162 странах есть соответствующее законодательства — и их количество растет.
Женщины, которые в середине 2010-х первыми писали посты о произошедшем с ними насилии, абьюзе и харассменте, пережили ужасную травлю в интернете, но благодаря им началось движение #MeToo, которое полностью изменило отношение к этой теме в обществе и на законодательном уровне во многих странах.
Не только фем-активистки, но и женщины, которые просто осмеливались что-то сделать первыми, чаще всего сталкивались с хейтом и ломились просто в бетонные плиты препятствий. Я много думала об этом, когда смотрела фильм «Девушка и море» (Young woman and the sea) о пловчихе Гертруде Эдерле, которая поставила своей целью стать первой женщиной, переплывшей Ла-Манш в 1920-х. Ну, казалось бы, как связаны плавание через канал и гендерные права? Чем ее героический (а он именно таков, без иронии) подвиг помог бы другим девушкам? Зачем она рисковала жизнью, кроме собственных амбиций и тщеславия?
В фильме «Девушка и море» показано, каким было отношение к спортсменкам в американской сборной по плаванию: им не давали достаточно тренироваться, не выпускали из каюты, чтобы не смущать мужчин, и не давали удобное время в бассейне
Хотя Эдерле не удалось выиграть желанное олимпийское золото в личном зачете, она все же стала чемпионкой на Играх-1924 в плавательной эстафете. А переплыв Ла-Манш с лучшим на тот момент результатом (быстрее 5 мужчин, которым пролив покорялся до нее), помогла повлиять на отношение к достижениям женщин в спорте.
Сама Эдерле вскоре потеряла слух и посвятила остаток жизни тренировкам детей с особыми потребностями. Но для будущих поколений она доказала: здесь есть место для женщин, она поставила наш с вами, девочки, флаг на эту мужскую землю, как когда-то Армстронг оставил след человека на Луне.
И ведь до сих пор, спустя 100 лет после заплыва Гертруды, мы видим столько «первых в своем роде»: вот Джессика Кэмпбелл стала первой женщиной-тренером Национальной хоккейной лиги (НХЛ), вот первая в истории президентка Мексики объявляет о начале «эпохи женщин», а вот Хан Ган стала первой корейской писательницей в истории, получившей Нобелевскую премию. И это новости только этого месяца.
Борьба за места на шлюпке до Марса
Зачем все эти жертвы и усилия, если в истории феминизма женщины редко добивались желаемого для себя и даже при своей жизни? Когда нам обещают равенство в мире не раньше, чем через 300 лет? Как находить в себе силы не сдаваться, если с каждым новым законом или каждой новой безумной чиновничьей инициативой опускаются руки? Когда фем-активисток признают уголовницами и террористками, в конце концов?
И вообще не факт, что кого-то из нас Гвинет Пелтроу потом добрым словом помянет, как Деми Мур. Скорее всего, большая часть наших усилий станет каплей в историческом океане.
Я уже не говорю о том, что реальный океан с такими темпами климатического кризиса может нас поглотить (почитайте на досуге о том, как растет уровень жары из-за повышения температуры Земли и что нас вообще ждет в 2050 году, — уже впору бороться за места не в экономике и обществе, а на спасательной шлюпке до Марса).
Но я, дорогие читательницы, апокалиптическая феминистка (и даже оптимистка). Я считаю, что если мир и летит в тартарары (а он точно летит), то спасут его только женщины, которые не сдаются даже в самые страшные и безумные времена. Которые выходили на улицу в брюках во времена, когда за это могли забрать в полицейский участок, переплывали Ла-Манш или даже просто находили в себе силы сказать «нет» абьюзеру. Которые объединялись с другими женщинами, чтобы вместе решать общие проблемы.
Говорят, что из женщин получаются лучшие лидеры (про это есть много исследований) — в частности, потому что исторически в нас чаще заложена склонность к созиданию, чем к разрушению. Поэтому женщинам в руководстве хоть странами, хоть компаниями свойственны устойчивость, социальная ответственность и прочие любимые слова зумеров.
И еще якобы это связано это с материнским инстинктом: не знаю, есть ли у этого какая-то научная база (звучит скорее стереотипно, чем правдоподобно), поэтому скажу только про себя. Для меня лично вопрос, каким я оставляю после себя мир для наших детей, — не только моего собственного, но всех девочек и мальчиков в целом, — самый важный. Может, единственно важный. Как говорилось в одной книге, It ends with us.
И если перед своим мальчиком я несу персональную ответственность (вырастить его живым и по возможности феминистом), то перед девочками я чувствую ответственность коллективную. Я хочу, чтобы они жили в лучшем мире — ровно так, как женщины предыдущих поколений хотели, чтобы я жила в лучшем мире. И каждая из них заплатила за мое настоящее огромную цену. И я им благодарна.
Еще я все время думаю о том, что поколение альфа — это даже не снежинки, как зумеры, а просто молекулы снежинок. Они не выживальщики, как мы. Да я и не хочу, чтобы они выживали. Я хочу, чтобы они классно жили в мире победившей устойчивости, в экологичной, толерантной, инклюзивной среде, которую мы с вами им обещали еще в 2015-м, а теперь вот испытываем коллективный испанский стыд за 2024. Черт с ним, с чистым воздухом, вы нам вообще хоть какой-нибудь оставьте, дорогие бумеры.
В 2011 году Генеральная Ассамблея ООН даже поставила нам в календарь напоминалку, когда всем стоит задуматься о том вкладе, который мы делаем в будущее равенство: 11 октября — Международный день девочек. Вот здесь наша с «Косой» подруга Марина Ментусова отлично разложила, почему нельзя опускать руки, даже если перспектив равенства на горизонте не видно. А я добавлю только одно.
Ни я, ни читательницы этой рассылки до гендерного равенства не доживут (сорри, девочки). Но настанет ли оно в принципе и как тогда будут жить девочки, решается сегодня — и зависит от того, способна ли каждая из нас переплыть свой Ла-Манш.
Тепло от вашего письма
Какое крутое письмооо